В. Клемперер "LTI. Язык Третьего рейха. Записная книжка филолога"

[metrika]

Клемперер - немецкий еврей, профессор филологии в Дрездене. После прихода к власти нацистов был отстранен от работы, переселен в гетто, но благодаря жене-арийке избежал худшего. От окончательного уничтожения его спасла бомбежка Дрездена. В последовавшей суматохе им с женой удалось бежать. После войны жил в ГДР, был коммунистом.

"LTI" написана по свежим следам, в 46-47 году на основе дневников. В этом ее сила и ее слабость. Я думаю, есть книги, которые более серьезно и глубоко рассматривают язык нацизма (и тоталитаризма вообще). Наверняка есть интереснейшие исследования. Нельзя сказать, что книга Клемперера сейчас - это прямо какое-то откровение. Но до чего же волнительно ее читать! Она живая, страстная, пронзительная. Она конечно не только о языке. Скорее, о самом авторе. Он еще не отошел от всего пережитого. Тем ценнее его честность, его попытка оставаться беспристрастным и признание в собственной пристрастности. Несколько раз он задается вопросом, почему в его повествовании опять всплыла еврейская тема. Это потому, что она действительно центральная для LTI, или потому, что непосредственно задевает его самого?

Наиболее интересны не конкретные наблюдения за словами и выражениями (хотя и они тоже), а попытка оценить влияние языка на умонастроения. Автор многократно подчеркивает, что этот язык был тотальным, пронизывал все сферы и все слои общества, не исключая противников режима и его жертв. И в этом он видит основную опасность для будущего. Язык и формируемое им мышление никуда не делось. От того, что конструкции стали применяться к другим явлениям, они не потеряли своей разрушительной силы.

Некоторые конструкции LTI совпадают с советским языком просто дословно. (Да и с современным тоже. К примеру, сопоставление слов "уничтожать" и "ликвидировать" по отношению к врагам). Другое кажется специфически нацистским, но тоже весьма поучительно.

На мой взгляд, самое пронзительное место в книге - не описание жизни под страхом смерти, одиночества, бомбежки, а попытка отрицать очевидное сходство между языком нацизма и советским в попытке оправдать последний. Автор говорит о засилье технических и механических терминов применяемых к людям ("инженер душ", "подключить" и т.д.) и вопреки очевидности утверждает, что у нацистов это служит инструментом порабощения, а у коммунистов - освобождения.

В который раз вырисовывается один и тот же рецепт выживания в невозможной ситуации: стать наблюдателем, летописцем, попытаться изучать происходящее с профессиональной точки зрения. Именно это помогает выжить и сохранить себя.



"... за словом "гуманность" закрепилась репутация слова из лексикона евреев и либералов, немецкая "человечность" есть нечто совсем иное."

"Сложность заключается в том, что оба они, Гитлер и Герцль, вовсю черпали из одного и того же источника."

"..здесь открыто проступает одно из внутренних противоречий LTI: подчеркивая всюду органическое начало, продукт естественного развития, он, тем не менее, наводнен выражениями, взятыми из механики, причем без всякого чувства стилевого разрыва и пошлости таких сокращений, как "закрученная организация".

"Нет даже полной уверенности и в том, все ли, кто смеялся или бранился, услышав черезчур наглую ложь Геббельса, действительно остались незатронутыми ею.
.....
...бесполезна вся критическая зоркость; и в какой-то момент напечатанная ложь меня осилит, если она проникает в меня со всех сторон, если вокруг остается все меньше и меньше людей, наконец, совсем никого не остается, кто бы подверг ее сомнению."


Остальные тут