(no subject)

[metrika]

Муж пришел несколько обескураженный. Пожалуй впервые все его сотрудники, заказчики и смежники (люди обычно весьма приземленные и прагматичные) поддерживают действия правительства и даже преисполнены гордости за него. Причем, дело не в надежде на новые заказы (он работает в строительстве). А просто вот, как признался один совсем не сентиментальный человек: "Впервые согласен со своим президентом и испытываю гордость за страну".
В общем, заключил муж, хорошо, что нас с тобой двое. А то я бы думал, что совсем с ума сошел. (Своевременное надо сказать признание после 22 лет совместной жизни).

У себя на работе я на эти темы давно уже не заговариваю, но, как ни странно, мне показалось, что скепсиса в этот раз больше, чем восторга. Нет, хорошо конечно, что "Крым теперь наш", но народ боится, что денег теперь будет еще меньше, а бардака еще больше.

В свою очередь хочу сказать спасибо френдам, что нас таких моральных уродов все-таки больше, чем двое.

Comments

[metrika.livejournal.com]

Я в 90-х размышляла о том, как же тяжело было в СССР диссидентам. Ведь это мы сейчас такие умные стали, а до того в целом как-то верили и примирялись с действительностью. А эти люди жили с открытыми глазами поперек подавляющего большинства. Тоже вероятно сплачивались.

[olga-moskowska.livejournal.com]

я вот тоже давеча размышляла, как я дошла до жизни такой. ведь ничего не предвещало и всегда была хорошей послушной девочкой. правда, всегда некомандной.

[bgmt.livejournal.com]

Вы неверно употребляете слово "диссидент", Диссидентами называли считанных людей, которые реально что-то делали (помимо не только разговоров, но и вполне иногда наказуемого "хранения и распространения". А говорите вы про нас. Нас было никто не знает сколько, но вполне достаточно для ощущения себя средой. И да, мы говорили, что жили во внутренней эмиграции. Я помню, как перед моим отъездом в 79 году одна близкая приятельница говорила, отговаривая, "лучше жить эмигрантом в своей стране, чем в чужой" (она ошибалась). В 50е и в первую половину 60х надо было бояться стукачей, разговаривая: можно было пострадать за взгляды. (Не в тюрьму, нет, обычно это было невзятие в институт, на работу, незащита диссертации и пр.). После государство перестало интересоваться взглядами, оно интересовалось только тем, играешь ли ты правильно в игру. Т.е. надо было присутствовать на собраниях, голосовать, покупать лотерейные билеты, но уже не надо было ходить на выборы, на демонстрацию (если тебя институт не "выделял", но и тут мог живот заболеть), не разговаривать о запрещённой литературе. Это разнилось от места к месту. На физфаке ЛГУ (64-70й) была очень сильная фронда в комсомольской организации, и в 68 году на стенке чуть ли не месяц висела комсомольская стенгазета, один из редакторов которой вышел из комсомола (оформили, против его желания, как за неуплату членских взносов, и оставили в редакции), где опровергалась вся ложь про склады немецкого оружия в Праге и про то, как чехи счастливы после вторжения. Потом у секретаря факультета были проблемы, но карьерные, а не тюремные. Так что объективно свободы было больше, чем до того, а субъективно - меньше, потому что потребность в свободе развилась. Тяжело? Да, очень было тяжело, потому что возможность краха системы казалась очевидно невозможной. В то же время было менее тяжело, чем многим сейчас, потому что мы были уверены, что стоит убрать систему, и всё станет нормально. Мы не знали, что режим держится на населении, а не насилием формирует психику населения. Может быть даже это и было так, потому что страна была отчётливо добрее, особенно в 60е. Эксперимент по концу советской системы за 20 или 30 лет до реального конца (который им не стал) поставлен не был, результатов мы не знаем. Ну скажем, невозможно было бы тогда узурпировать память о войне или слово "фашизм", люди ещё знали, что это. Да и Сталина было бы не реабилитировать. Собственно, единственное, что в массовой психологии улучшилось (за счёт других, конечно) - это резкое уменьшение антисемитизма, он тогда цвёл достаточно.

[metrika.livejournal.com]

Да, слово неверное. Но есть ли верное обозначение для таких как вы?

После вашего рассказа задумалась о том, что может быть действительно были определенные круги с разным мировоззрением. И то, что я таких людей не встречала, означает лишь, что это просто было не мое окружение.
Я 71 года рождения и у меня конечно в основном детские впечатления, которые могут быть сильно искаженными. Но то, что я помню по кругу общения своих родителей, это искренняя вера в фундаментальные основы системы при неприятии многих конкретных форм и методов. Я бы сказала, что основные разногласия были гуманистического свойства, а не идеологического.

Но еще интереснее пример моих дедушки с бабушкой. Опять же, из того, что я помню, меня еще при советской власти поражало их совершенно искреннее и какое-то наивное двоемыслие. Они на полном серьезе, совершенно искренне верили в официальные лозунги. Любили говорить, как в молодости они жили "бедно, но весело". И при этом были очень прагматичны в житейском плане. Гораздо прагматичнее моих рефлексирующих родителей. Причем, в этом совершенно не было цинизма. Когда говорят правильные пафосные слова, чтобы достичь каких-то приземленных материальных целей. У них этот пафос совершенно не пересекался с их повседневной практической жизнью. И то, и другое делалось совершенно искренне и они не видели в этом противоречия. Иногда я думаю, что может быть у них так трансформировался страх 30-х. Раз и навсегда в сознании разделилось мировоззрение и практическое выживание семьи.

[bgmt.livejournal.com]

Ну есть. конечно. обозначение. Мы были интеллигенцией. Ну или антисоветской интеллигенцией (после 68го), а до 68го слово "антисоветской " не подходит, потому что у многих была иллюзия про исходно хорошую советскую идею, которая полностью извратилась в СССР. (Это прекрасно описано в первой редакции "Круга", но её не достать, если у вас нет). С моей точки зрения, сейчас интеллигентов сколько угодно, интеллигенции нет.

Жили же мы на самом деле хорошо. В 60е - совсем хорошо. Со страхом, но всё равно. Слово "бедность" не употреблялось и не возникало в сознании. (При зарплате в 90 рублей на руки в том числе). Ну да, надо было копить на лето, на диван, на книги. Ничего. Поэтому "бедно, но весело" меня удивляет: ведь для этого надо сознавать, что бедно. Как можно жить хорошо в таком окружении? А прекрасно можно. Было чувство взаимопомощи, было о чём думать, что читать и о чём разговаривать. Опасность? Ну ведь люди живут около вулкана, разница только в том, что нам власть была ещё и отвратительна, а вулкан не вызывает таких чувств.

На самом деле вопрос надо ставить иначе. Считать ли это время потерянным, считать ли, что лучше было бы жить в другом месте или в другое время? Разные люди ответят по=разному. Я знаю таких, которые просто скажут "да", но их мало. Я скажу про себя, что к концу 70х такое чувство стало появляться, это и было основной причиной желания уехать (а что удалось - удача, потому что сразу после нас закрыли). А до того - нет, конечно. При всём частом отчаянии от того, что в газетах и в мозгах соседей, всё равно. Я рад, что жил там и тогда. Я знаю то, чего бы не знал иначе, но это мелочь. А вот что я стал личностно тем, кем стал - не стал бы без этого опыта.

[metrika.livejournal.com]

Ну вот мои родители и их друзья тоже считали себя интеллигенцией. Но, конечно, не антисоветской, хотя и немного фрондирующей. Так что четкого обозначения все-таки нет.

Думаю "бедно, но весело" бабушка употребляла не в смысле описания настоящей бедности, а как обозначение того, что материальное не было значительным, ему не уделялось столько внимания, сколько в позднесоветское время. (Говорила она преимущественно не о 60-х, а о 30-50). Верится с трудом, зная бабушку и некоторые подробности ее жизни. Думаю, что и в ранние годы ей помогало это удивительное раздвоение. Все лозунги не мешали ей прошибать стены, когда, допустим, требовалось достать дефицитный антибиотик или устроить ребенка в хорошую больницу. Или вот она рассказывала, как после войны вывозила своих троих мальчиков не лето в деревню и там "обменивала городские товары на продукты".

На самом деле, я из нашего с вами разговора я поняла главное: люди и раньше находили друг друга и получали поддержку в своем кругу.