(no subject)
Mar. 14th, 2012 03:43 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
metrikaДавно хотела написать...
Революционеры прошлого, как известно, были люди бесстрашные. На смерть шли невозмутимо и ходатайствовать о помиловании считали позором и слабостью. Но было одно наказание, которого они боялись больше смерти. Так как его невозможно было выдержать "достойно". В любом случае человек оказывался обесчещенным. Я говорю о порке.
Возможно, существуют специальные исследования, посвященные этому вопросу. С удовольствием бы их почитала. Я же пока черпаю информацию в основном из мемуаров, и информация эта заставляет задуматься.
Прежде всего, это наказание отчетливо сословное. Ко времени описываемых событий дворян не пороли уже очень давно. Простых же людей пороли регулярно и в массе своей они не воспринимали это как что-то унизительное. Оценивали тяжесть этого наказания по урону физическому, а не моральному. "Лишение прав состояния", которым сопровождались тяжкие приговоры, подразумевало прежде всего разрешение на порку. Начальство тюрем все время пугало заключенных этой возможностью, но благоразумно старалось воздерживаться от исполнения угроз. Не из человеколюбия, понятно. А потому, что исполнение ее оказывало дисциплинарное воздействие, противоположное желаемому. Выпоротым заключенным становилось нечего терять.
Когда в революцию пришли разночинцы, все они унаследовали дворянское отношение к этому наказанию. Борьба за статус политического заключенного (фактически борьба за уважение) свои крайние формы принимала именно в борьбе с поркой. Самые "громкие" бунты и массовые самоубийства происходили именно когда начальство тюрем осуществляло свое право пороть политических.
Самое странное, что при всем этом выпоротый человек считался навсегда опозоренным. Ему сочувствовали, жалели, но уважать по-прежнему не могли. Именно поэтому таким частым ответом на порку было самоубийство. И именно поэтому всегда циркулировали слухи о том, что того или иного деятеля тайно выпороли. Подозреваю, что многие действительно скрывали этот факт, если его можно было скрыть.
Конечно, ситуация потихоньку менялась. Все больше людей находили в себе силы открыто заявить, что подверглись этому наказанию и не считают себя ни виноватыми в нем, ни опозоренными. И что весь позор целиком падает на палача, а не на жертву. В обществе эти люди находили все больше сочувствия. Хотя даже те, кто "головой" понимали правоту такого подхода, в глубине души не могли относиться к своим поротым товарищам по-прежнему. Те несли на себе печать какой-то "нечистоты", какой-то вины за происшедшее.
Сейчас это трудно понять. По нашим представлениям, в те времена были и наказания тяжелее, и унижения глубже. Однако же, в наше время есть нечто похожее... Я говорю об изнасилованиях...
Революционеры прошлого, как известно, были люди бесстрашные. На смерть шли невозмутимо и ходатайствовать о помиловании считали позором и слабостью. Но было одно наказание, которого они боялись больше смерти. Так как его невозможно было выдержать "достойно". В любом случае человек оказывался обесчещенным. Я говорю о порке.
Возможно, существуют специальные исследования, посвященные этому вопросу. С удовольствием бы их почитала. Я же пока черпаю информацию в основном из мемуаров, и информация эта заставляет задуматься.
Прежде всего, это наказание отчетливо сословное. Ко времени описываемых событий дворян не пороли уже очень давно. Простых же людей пороли регулярно и в массе своей они не воспринимали это как что-то унизительное. Оценивали тяжесть этого наказания по урону физическому, а не моральному. "Лишение прав состояния", которым сопровождались тяжкие приговоры, подразумевало прежде всего разрешение на порку. Начальство тюрем все время пугало заключенных этой возможностью, но благоразумно старалось воздерживаться от исполнения угроз. Не из человеколюбия, понятно. А потому, что исполнение ее оказывало дисциплинарное воздействие, противоположное желаемому. Выпоротым заключенным становилось нечего терять.
Когда в революцию пришли разночинцы, все они унаследовали дворянское отношение к этому наказанию. Борьба за статус политического заключенного (фактически борьба за уважение) свои крайние формы принимала именно в борьбе с поркой. Самые "громкие" бунты и массовые самоубийства происходили именно когда начальство тюрем осуществляло свое право пороть политических.
Самое странное, что при всем этом выпоротый человек считался навсегда опозоренным. Ему сочувствовали, жалели, но уважать по-прежнему не могли. Именно поэтому таким частым ответом на порку было самоубийство. И именно поэтому всегда циркулировали слухи о том, что того или иного деятеля тайно выпороли. Подозреваю, что многие действительно скрывали этот факт, если его можно было скрыть.
Конечно, ситуация потихоньку менялась. Все больше людей находили в себе силы открыто заявить, что подверглись этому наказанию и не считают себя ни виноватыми в нем, ни опозоренными. И что весь позор целиком падает на палача, а не на жертву. В обществе эти люди находили все больше сочувствия. Хотя даже те, кто "головой" понимали правоту такого подхода, в глубине души не могли относиться к своим поротым товарищам по-прежнему. Те несли на себе печать какой-то "нечистоты", какой-то вины за происшедшее.
Сейчас это трудно понять. По нашим представлениям, в те времена были и наказания тяжелее, и унижения глубже. Однако же, в наше время есть нечто похожее... Я говорю об изнасилованиях...
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2012-03-21 02:05 pm (UTC)Я сказал уже, что по моему мнению, ключевое слово - "честь". Этот процесс в прошлом не происходил с теми изнасилованными женщинами, выпоротыми людьми, получившими по морде, и пр., которые по общественному договору честью не обладали. Сейчас слово "честь" исчезло, но потому именно исчезло, что возникло представление о всеобщем обладании честью. В этом представлении - и именно потому, что оно никогда не анализируется - возникают странные коллизии, совершенно непонятные без честь-объекта. Скажем, женщина невыносимо травмирована любым актом, который признаётся обществом как акт изнасилования (ну, в той мере, в которой она подписывается под общественными представлениями, но так или иначе они влияют). Та же женщина спокойно может выйти замуж по расчёту, отдаться начальнику ради карьеры, просто трахнуться из любопытства, т.е. у неё половой акт вовсе не обязательно интимен. Однако эти действия не приводят к травме, даже если сопровождаются неудовольствием (весьма часто). Нам говорят: это потому, что тут она решает, а там не она. Отвечаю: ложная рационализация. Потому что человек терпит крайне много того, что решает не сам, и единственные веские основания для выделения секса в другую категорию - его интимность, задевание глубоких личных и личностных пластов. Для того, для кого это так, нестерпима любая половая связь, не включающая душевной. Для того, для кого терпима - нет большой разницы между изнасилованием и продажей себя. Дело только в том, что произошло трактуемое обществом как ужас-ужас. Общество выбирает как ужас-ужас разные вещи в разные века и в разных странах. Очень желательно остановиться, посмотреть и взять часть вины на себя, потому что травмы могут при этом быть совершенно реальны, а могли бы быть куда меньше.
Тюрьма во всех прочих ситуациях не задействована. Тюрьма просто одно из мест со строгим "моральным кодексом".
no subject
Date: 2012-03-21 02:31 pm (UTC)Что касается конкретно изнасилований, думаю, опять же, дело в контроле над женщиной. И связано это не с сексом, а с властью.