Записки сомневающегося преподавателя

Конечно, дурной тон писать о книге, прочитав только треть. Но я боюсь такими темпами пока доберусь до конца, забуду начало.
У меня первый раз такое: считаю книгу интересной, но продвигаюсь по ней с диким скрежетом. Проще говоря, тяжело дается чтение. Возможно, причина в том, что я плохо подготовлена. Плохо знаю основную канву событий, поэтому тяжело воспринимаю подробнейшее их описание. Но вероятнее сам автор на меня так действует.

Суханов подробно описывает события февральской революции, в которых принимал участие. Свою работу в совете рабочих и солдатских депутатов, исполнительном комитете. Все, чему он был свидетелем с февраля по октябрь 17 года. С его партийной принадлежностью я так толком и не разобралась. Вроде меньшевик, но "внефракционный". Я так понимаю, у него были разногласия как с большевиками, так и с меньшевиками, но и от эсеров он был далек.

Что меня поразило сразу же, с первых строк. Удивительная смелость автора. Он знает решение всех проблем и не боится ошибиться. Он готов браться за самые сложные вопросы и уверен, что сумеет их решить. Он не боится радикально перекраивать жизнь страны, он уверен, что все пойдет именно так, как он задумал. Он верит в теорию и в то, что практика ей полностью соответствует. У меня как-то сразу отпали все вопросы к интеллигентам. Их привычно упрекают в том, что они не знали страну, увлекались теориями, но они просто дети по сравнению с революционерами вроде Суханова. Кадеты как раз вечно сомневались, потому что хорошо осознавали сложность и неоднозначность ситуации. А Суханов и ему подобные не сомневались: "Что тут думать, трясти надо". Хотя, конечно, нельзя забывать, что кадеты писали свои мемуары в эмиграции в 30-40-х годах, а Суханов пишет по горячим следам в 18-19 году. Сильно утомляет доктринерство. Несмотря на беспрецедентную подробность мемуаров, живой жизни в них удивительно мало. Вместо людей ходячие наборы тех или иных взглядов. Вместо атмосферы времени - "настроения масс". Причем, эти настроения представлены не конкретными проявлениями, а опять теоретическим описанием.

Удивительно, как часто автор попадает в элементарные логические ловушки, сам этого не замечая. Выходит из очевидных противоречий нагромождением каких-то совершенно диких конструкций. Я вот так и не поняла, это особенность мировоззрения или просто недостаток образования.

Часто употребляет слова "демократические силы", "демократия" в противовес "буржуазии", "цензовому правительству" и "империалистическим силам". В какой-то момент правда оказывается, что на стороне "империализма" кроме буржуазии и интеллигенции выступает все крестьянство и заметная часть "несознательных" рабочих. И становится совершенно непонятно, кто же тут действует в интересах "людей труда", а кто в интересах "жалкой кучки" капиталистов. Интересно, сидя в сталинских тюрьмах, он что-нибудь переосмыслил?


В общем, в этой книге наглядно показано, как в очередной раз в нашей истории неизбежно простота победила сложность. Горькое чтение, хотя, вероятно, необходимое.

PS. Вот думаю, пора ли вводить тег "дом не мог не сгореть".

В аудиоварианте оказались всего две повести. Что там в бумаге даже не знаю.
Очень интересные ощущения от этой современной израильской писательницы. Я бы не сказала, что она меня сильно тронула сама по себе. Но мне открылся совершенно новый мир: нерусскоязычного Израиля. И не просто нерусскоязычного. А... даже не знаю как выразиться. Мы привыкли, что Израиль - это набор острых ситуаций. Там даже если про повседневность, то про войну, менталитет, нетерпимость, про прошлое и корни. А у Кацир не то чтобы этого нет, но оно не в фокусе. Как национальная специфика у какого-нибудь скандинавского писателя.
Она пишет про жизнь, взросление, отношения, старость... Для нее все, что вокруг, - естественно и было всегда. Она наверное даже не понимает, как некоторые подробности могут отзываться. Ну например героиня в сложной ситуации бросает все и едет в Хайфу, город своего детства. И говорит, что любит сюда возвращаться, когда ей плохо. Снимает там гостиницу, ходит по знакомым улочкам, вспоминает детство. По ощущениям, как если бы наш герой поехал из Москвы на родину, в Питер. Но вот по географическим реалиям.... это скорее как если бы он поехал из Митино в Бутово. И вот это сочетание вечных и грустных человеческих историй и совершенно нового (для меня) израильского ракурса показалось очень трогательным. Хотя по мне так автор излишне грубовата во многих отношениях.

Предлагаю сделку: я не агитирую вас это читать, а вы не говорите мне, что я сумасшедшая. Потому что два тома по 700 страниц, в старой орфографии, сомнительной художественной ценности - это наводит на мысли.

На вопрос "зачем" ответить очень легко. Во-первых, в романе описываются три учебные заведения: Нижегородская гимназия, Казанский и Дерптский университеты. Во-вторых, Боборыкин очень умелый и тщательный бытописатель. Ему не лень подробно разжевывать как устроены самые банальные повседневные вещи. У больших художников, согласитесь, такого не встретишь. Правда, к каждому учебному заведению прилагается слезливая любовная история. Наибольшей тошнотворности она достигает в гимназических похождениях. И, что особенно обидно, школьный быт тоже описан хуже университетских. Но тут уж приходится терпеть. Во всем, что не касается любовных похождений, Боборыкин скрупулезно документален. В его воспоминаниях ("За полвека") постоянно идут ссылки на роман и подчеркивается его биографическая точность.

Дело происходит в 50-х годах 19 века. Борис Телепнев - юноша состоятельный, но "с тяжелой семейной историей" сначала учится в последних классах гимназии. Потом, пережив любовную драму, отправляется в Казанский университет изучать "все понемногу" на камеральном факультете (читай, готовится в чиновники). Год поваляв дурака среди разгульного студенчества и пошлой местной аристократии, отправляется в Дерпт "к немцам", чтобы серьезно взяться за учебу. Там он поначалу тоже попадает в студенческую жизнь, но уже "немецкую", потом берется за ум, занимается химией, встречает серьезную девушку и выходит из университета полный надежд и готовый к труду на благо социалистического отечества.

Про гимназию в русской литературе написано достаточно, так что каких-то откровений в романе нет. Но есть очень много живых подробностей. К тому же, интересно посмотреть на все это глазами богатого ученика. Мы-то как правило читали воспоминания "бедных родственников". А тут вполне состоятельный молодой дворянин, ездит с личным шофером кучером, семья уважаема в городе и вообще завидный жених. При этом друзья как нарочно: один - мещанин, а второй - совсем "из простых". Кстати, этот контраст только усиливается в студенческой жизни. Это кажется единственный богатый студент во всей русской литературе. Не просто "из состоятельной семьи", когда при очередном чудачестве батюшка может осерчать и перестать присылать деньги, а полностью сам себе хозяин (а также своим домам и поместьям). Полезно было еще раз почитать описание гимназических учителей. А то мы как-то забываем, что нашим еще есть куда падать.
В Казанском университете плохих профессоров тоже хватает. Более менее учат только на медицинском. И экзамены сдают "со своими билетами" (Было принято, чтобы билеты изготавливали сами студенты, ну они и делали два комплекта, распределяли, потом каждый подходил "со своим" в рукаве). Между прочим, экзамен длился с утра до позднего вечера. Никого не заботило, что детишки могут устать. Я только не понимаю, как это выдерживали профессора. Студенческая жизнь, как водится, состоит в пьянках и гулянках вперемешку с драками. Только "казенные" студенты вынуждены сдавать все "с первого раза". За них никто второй год не оплатит, да и денег на гулянки у них не водится.

Совсем не то в Дерпте. Там все-таки учатся гораздо серьезнее. И профессора совсем другого пошиба, хотя исключения тоже встречаются. Про буршей и немецкие студенческие корпорации я читала в первый раз. Обогатилась кучей новых слов. Как водится, русские в своей корпорации говорили на дикой помеси языков, взяв основные термины у немцев. Кстати, ни автор ни издатель не удостаивают читателей переводом с немецкого или французского, а иногда и с латыни. А ведь таких фраз встречается довольно много. Некоторые диалоги вообще идут на русском со стороны одного говорящего и на немецком со стороны другого. Подразумевается, что для потенциальных читателей это не проблема. Несмотря на это, очень интересно было ознакомиться с буршикозной жизнью. Теперь так и тянет ответить на провокации сына "это не консеквент" или сказать про кого-то "да он кнот". Но "в жизнь" пока ушло только "шалдашничать" (валять дурака).

Боборыкин сам с интересом наблюдает разницу между русским и немецким студенчеством. И особенно интересуется русским среди немецкого окружения. Как трансформируются немецкие правила, когда по ним пробуют жить русские. Например, в Казани спутником студенческой пьянки были драки и оскорбления. В Дерпте же за все пьяные бесчинства приходится отвечать как за трезвые, и это первое, что объяснили новенькому. А вместо драк настоящие дуэли со сложнейшим кодексом.

Удивительно, но на три учебных заведения не встретилось ни одного неблагонадежного студента и вообще никакой крамолы. "Революционные" классики нам писали совсем о другом. А ведь это конец николаевской реакции. В Дерптский период в России уже вообще началось брожение и шевеление. Герой даже интересуется новыми журналами, новыми авторами и идеями (не сообщая, впрочем, в чем эти идеи состоят). Боборыкин вообще подчеркнуто аполитичен, хотя его герой вроде бы и вдохновлен каким-то аморфным народным благом. Подозреваю, что отчасти об этом и не было нужды писать. В те времена достаточно было лишь намекнуть в самых общих чертах и все прекрасно представляли себе, о каких идеях идет речь. Пожалуй, только в гимназии прослеживается некоторый конфликт героя с начальством. Но и то всячески подчеркивается его совершеннейшая невинность и завязанность исключительно на внутренних проблемах образования.

В самом конце, при всей неудобоваримости очередной любовной истории, хотелось прямо аплодировать автору. Девушка там решительно заявляет герою "не надо меня развивать". Причем, осаживает его каждый раз, как только он пытается действовать в духе передовых героев Тургенева, Гончарова и т.п.

Ну и еще раз не могу не подивиться, что эту книгу можно спокойно получить на гугле, залогинившись через американский ip, но ни в одной российской он-лайн библиотеке ее нет. Вернее, в одной есть, и они даже теоретически готовы ее отдать, но скачать невозможно.

Я тут начала читать (слушать) трехтомник Ричарда Пайпса про русскую революцию. И что-то вся в сомнениях. В голове вертятся слова "кавалерийский наскок". Слишком все просто и много деклараций. С другой стороны, по тому периоду, который я немного знаю (до 1905г), никаких особых ужасов не заметила. Ну упрощенно, смещены некоторые акценты, не согласна с некоторыми выводами, но и только. Тем более, что он сразу предупреждает о своих политических предпочтениях и не скрывает некоторую ангажированность. Но такой взгляд тоже интересен.

Но вот боюсь, что по мере продвижения в тот период, о котором я имею весьма смутное представление, мне станет труднее воспринимать такой стиль. В связи с этим хочу спросить ваше мнение о Пайпсе и его книге. И приму советы о том, что стоит еще почитать. Не очень сильно зарываясь в факты, но с размышлениями и обобщениями.

Сто лет не читала Акунина. Как-то откладывала его книги на "отдохнуть с удовольствием" и все руки не доходили. Зато регулярно читала его блог. Вдруг спонтанно решила ознакомиться с очередным его псевдонимом. Сижу теперь вся в раздрае.

Акунин как-то упоминал, что Брусникин ему отчасти понадобился для жанровой чистоты. Мол, Акунин - это детектив, а Брусникин - исторические приключения без детективной интриги. Полностью подтверждаю: Брусникин - тот же Акунин (а Никитин - тот же Фандорин). Даже не замечаешь, что детективной интриги в романе нет. Все остальное, в том числе динамичный сюжет, литературная игра, исторические аллюзии и т.п., в наличии. "Герой иного времени" полностью соответствует лучшим образцам фандоринского цикла.

Почему вот только я вместо радости испытываю горечь и даже некоторое раздражение? Хотя читала с удовольствием, даже сопереживала. А чувство такое будто меня обманули. Будто микроскопом забили гвозди. Даже не верится, что вот это все богатство - и в свисток! Это очень хорошо мастерски сделанная, богато украшенная, но пустышка. И неизбежно проглядывает механизм, как это сделано. Я даже в раздражении подумала "Что ему, сказать нечего, что он растрачивает себя на пустоту?". Но ведь это же явная неправда. Судя даже по блогу, Акунину-Чхартишвили есть что сказать читателям. Вот только он почему-то не хочет это говорить. И мне показалось, я понимаю, почему. В этой книге нет ничего личного. Конечно, какие-то взгляды и размышления автора присутствуют, но души его там мало. Раскрываться он не хочет. А настоящая литература - она же всегда очень раскрывает автора.

Говорят, что последний роман "Аристономия" - как раз настоящий, серьезный. Надо будет почитать.

Сначала не собиралась тут писать про эту книжку, так как вроде бы все написала на лайвлибе. Но вот сколько времени прошло, а я все про эту книгу думаю.

Во-первых, я теперь окончательная поклонница Будницкого. Казалось бы, он ничего такого не сделал, только собрал. Причем, с подавляющим большинством этих мемуаров я уже была знакома в цитатах по другим книгам. Но какой потрясающий эффект! Целое получилось много больше и глубже составляющих.

Во-вторых, мне теперь кажется стало понятнее, как они (а потом и мы все) дошли до жизни такой и что у них было в голове. Именно сочетание этих разных мемуаров (в некоторых из которых они рассказывают друг о друге) немного проясняет картину. Я бы только еще добавила к ним выдержки из мемуаров Фигнер.

В-третьих, многое стало понятным про тюремный быт. Прежде всего, что не надо считать вольницу 1905-07 годов стандартом царской тюрьмы вообще. Хотя. конечно, со сталинскими застенками не сравнить. В чем, впрочем, некоторые мемуаристки смогли впоследствии сами убедиться.

В-четвертых,... и все-таки мы ходим по кругу...

Кажется, я еще таких мемуаров не читала. Начала слушать в аудиоварианте, но потом побежала проверять по электронной версии. (Мало ли какое помутнение у чтицы.) Потом полезла в Яндекс читать про саму Россети. На этом месте у меня окончательно случился когнитивный диссонанс. Наконец, перечитав несколько развернутых статей и примечаний более менее согласовала одно с другим.

Бесспорно то, что в Александру Осиповну как по команде влюблялись лучшие люди ее поколения: Жуковский, Вяземский, Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Одоевский и масса не настолько известных, но весьма значительных и высокопоставленных персонажей. Поговаривают, что сам Николай Павлович не остался в стороне от ее чар.
Все биографии также называют ее образованной, начитанной, умной и глубокой собеседницей. Вот это уже вызывает у меня серьезное недоумение. В то, что она была "живой и бойкой" - верю сразу. В то, что могла нравиться своей естественностью, прямолинейной откровенностью и даже некоторой простотой на фоне светских жеманниц, тоже верю. Но вот что Пушкину или Вяземскому было интересно, что она думает о литературе - не могу даже представить.
( дальше )

Закончила читать дневник этой замечательной генеральши. Глуповата, при этом самодовольна, очень гордится своей ролью хозяйки салона и участницы "политического процесса". Но при этом довольно непосрдественна и в некоторых вопросах весьма прозорлива. Некоторые предсказания звучат пугающе точно, учитывая, что она умерла кажется еще до первой мировой.
Несмотря на то, что она все время занята "большой политикой", все события оцениваются с какой-то мелочной, домашне-конспирологической стороны. Вообще, где бы какое происшествие ни случилось, всегда ищется злой умысел революционеров. Царская яхта села на мель, флагшток сорвался с мачты, все это не следствие обычного российского бардака, а подстроено анархистами. Также во всем усматривается экономическая составляющая. Все политические шаги и назначения предпринимаются либо для того, чтобы лучше воровать, либо потому, что уже проворовались. Очень поучительное чтение.

Напоследок всего одна цитата:

"Люди как-то утратили все начала, все смешалось у них в головах. Жить и наслаждаться - вот девиз теперешней молодежи, но так как для наслаждения нужны средства, то и стараются их раздобыть всякими правдами и неправдами, не гнушаясь способами, забывая честь, дорогое имя и проч. И в такое время, с такими людьми начинают переустройство России! Понятно, что ничего выйти не может. Старые, с нравственными устоями люди уходят, а теперешние, хладнокровно относящиеся ко всему, кроме своей особы, еще более запутывают все и доведут Россию до полного разорения."

Продолжаю перечитывать Достоевского. На сей раз "Идиота". Ощущения почти те же, что и раньше. В юности воспринимала и понимала его преимущественно эмоционально, сейчас в основном интеллектуально. "Идиот", мне кажется, квинтэссенция того, что принято называть "достоевщиной". Поэтому у меня сейчас довольно странные ощущения. С одной стороны, безусловно чувствую психологическую "правду", точность описания, глубину проникновения и вообще не возмущаюсь, что "все герои истерят". С другой, меня начинает пугать, что может быть вот это тотальное непризнание чужих границ, неуважение к чужому внутреннему пространству и есть та самая "русская душа" и в хороших, и в плохих своих проявлениях. Раньше я все эти душевные метания, самокопания, швыряние денег в огонь воспринимала исключительно как внутренний мир героев. Сейчас я отчетливо вижу, что это всегда направлено на другого. Это всегда попытка нарушить его границы, вломиться в его самое сокровенное, личное. Я бы сказала, размыть его. И это тотально пронизывает все действие.

Инна Соболева "Принцессы немецкие - судьбы русские", Альбина Данилова "Судьбы закон печальный. Жены сыновей Павла I", В. Балязин "Отец и сын. Николай I - Александр II"
Все эти три недавно прочитанные книги мне не понравились до разной степени отвращения. Но сама тема занимает меня все больше: семейные и детско-родительские отношения Романовых. Иногда мне кажется, что в этой области возможны лишь домыслы и спекуляции. Например, авторы вышеупомянутых книг делают совершенно противоположные выводы из одних и тех же фактов. Есть достоверно произошедшие события, есть письма и мемуары. Дальше каждый может интерпретировать по своему вкусу. И ни в одной из интерпретаций по большому счету нет ничего невозможного.
Можно вообще не заниматься такой эфемерной вещью, но меня неимоверно впечатляет например тот факт, что Александр II был первым российским императором, выросшим в счастливой любящей семье. Он первый пришел к власти без всяких эксцессов, абсолютно законно и рутинно. И разрушил все, что с таким тщанием создавал его отец. Разве не интересно, был ли это бунт против родителя или наоборот, исполнение его последней воли? Когда именно пришло к нему осознание ошибочности отцовской политики?

Сейчас взялась читать книжку, для которой у меня не хватает мозгов. Ханна Арендт "Истоки тоталитаризма". Образования конечно тоже не хватает. В европейской истории рубежа 19-20 веков я совершенно не ориентируюсь. Но нехватку соображения ощущаю острее. Ощущение, как будто в доказательстве теоремы или выводе формулы пропустили пару строчек, а я их никак не могу восстановить. Выводы и мысли очень интересные, но хочется, чтобы их разжевали. Но читать все равно продолжу.

На всякий случай, если кто-то интересуется моим чтением, его полностью можно отследить на livelib